Вечер балета. Фарух Рузиматов
О спектакле
На скором фестивале «Мариинский» у Фаруха Рузиматова будет вечер-бенефис. Обещают балет в стиле фламенко «Suspiro de Espana» («Дыхание Испании»), и «Павану мавра» Хосе Лимона. Вечера в Театре Консерватории можно считать открытой генеральной репетицией.
На скором фестивале «Мариинский» у Фаруха Рузиматова будет вечер-бенефис. Обещают балет в стиле фламенко «Suspiro de Espana» («Дыхание Испании»), поставленный испанским танцовщиком и хореографом Рикардо Кастро и «Павану мавра» Хосе Лимона. Вечера в Театре Консерватории можно считать открытой генеральной репетицией. «Павана мавра» — скромная редкость, маленькая драгоценность, гулкое сокровище. Ее нечасто танцуют в Петербурге (а в других городах страны не танцуют вовсе). Двадцатиминутный балет Хосе Лимона, сделанный на музыку Перселла в 1949 году, — знак великой эпохи в мировом танце, к сожалению, прошедшей мимо нас. Довоенное вырастание американского модерна и его расцвет («Павана мавра»), увядание в 50-х и выброс в 70-х нового стебля contemporary dance — ничего мы этого не видели. Идеология американского модерна с его культом здоровья и свободы (не надо уродовать пальцы ног, вставая на пуанты; да здравствуют свободные хитоны вместо жестких пачек) шла вразрез с культивируемым и всегда удобным начальству самоотречением классических танцовщиков и властно-пирамидальным строением классического балета. И сейчас, когда в Мариинке собирают наследие ХХ века — от Баланчина до Форсайта — модерну в театре появиться не суждено. Чужое наследство — не мы растили, не мы пропалывали. Не наше. Потому так интересно взглянуть на то, как артисты берутся за эту пластику, что-то ищут в ней. Никита Долгушин подчинял модерн классике, прорезал пульсирующий текст восклицательными знаками резких жестов. Рузиматов, наоборот, старается быть более текучим, чем текст: быть настолько «своим», будто жизнь прошла в Америке, а не на Театральной площади — но все-таки перебирает с пафосом. А там ведь все так несложно. Балет на четырех человек. Мавр, его жена, Друг и жена Друга (шекспировских имен Лимон персонажам не оставил). Павана — чинный старинный танец; поклоны; переплетения рук. Четверка сцепляется пальцами. Платок плывет от одного человека к другому. Никаких гигантских прыжков, никакого надрыва — четыре хорошо воспитанных человека ведут в танцах изящную светскую беседу. И жизнь от смерти отделяют одна реплика и полповорота головы.