Образы Италии

Павел Муратов успел выпустить первые два тома своих "Образов Италии" перед Первой мировой войной — в 1911 году. Эта книга не только смогла отразить восторг всех деятелей Серебряного века перед Италией, но и сама спровоцировала переход этой любви на массовый, обывательский уровень. Когда персонаж бунинского "Генриха" возмущался "эстетствующими болванами", ронявшими через губу: "Я люблю во Флоренции только треченто", — то он имел в виду как раз излишне усердных читателей Муратова.

Но эти желчные слова были написаны много позже. Муратов же успел застать тот счастливый момент, когда путешественник еще не превратился в туриста, а осмотр достопримечательностей не стал налаженным конвейером — с путеводителями-маршрутизаторами и гидами-диктаторами. За новым, неизвестным еще Тинторетто или Беллини тогда приходилось охотиться по полузаброшенным соборам, и в каждом городке любознательного странника могло ждать открытие. Причем не обязательно искусствоведческого свойства: Муратов уделяет много внимания быту, истории, местным легендам — тому, что мы сейчас называем геокультурным контекстом. Пускай сейчас хорошо видно, насколько неокончательны оказались вынесенные Муратовым "окончательные приговоры" художникам, школам, стилям, — именно благодаря посторонним подробностям, создающим эффект присутствия, "Образы Италии" остаются не только изумительно увлекательной, но и очень полезной книгой.