Политическое завещание

Арман Жан дю Плесси, кардинал де Ришельё, ни слова не пишет про подвески, герцога Бэкингема упоминает вскользь, да и следов его интриг с миледи и Рошфором в книге отыскать не удается.

Внешне человек, чей портрет помещен на обложке, тоже имеет довольно мало общего с актером Александром Трофимовым, сыгравшим кардинала в популярном мюзикле Юнгвальд-Хилькевича. Даже фамилия его звучит не вполне привычно — Ришельё вместо традиционного Ришелье.

Излишне говорить, что и адресат «Политического завещания» — король Людовик XIII — в реальности вовсе не походил на того слабохарактерного милягу, которого так блестяще изобразил Олег Табаков. Это был решительный, хотя и болезненный монарх, стремившийся к абсолютной власти — в чем Ришелье всегда был ему верным слугой и первым помощником. Именно этой цели — всемерному усилению короля и обузданию регионального сепаратизма — и подчинена вся политическая деятельность «дьявольского кардинала», как называли его недоброжелатели.

Для достижения ее Ришелье не останавливался ни перед чем. Когда ему понадобилось повысить и без того весьма немалые налоги — он сделал это без всяких колебаний. Момент для повышения был, казалось бы, не самый подходящий — на Францию практически одновременно обрушились чума, голод и прочие напасти. Но кардиналу нужно было строить армию и флот — наличное их состояние не позволяло стране вести сколько-нибудь самостоятельную внешнюю политику. И Ришелье в очередной раз пожертвовал французами ради величия Франции.

Впрочем, восходящая к Вольтеру традиция изображать кардинала хитрым злодеем не совсем согласуется с историческими фактами. Просто Ришелье был политиком своего времени, очень талантливым и очень удачливым, но отнюдь не склонным к моральным терзаниям. Это, однако, не отменяет того факта, что многое в его деятельности вполне может вызвать у сегодняшнего читателя сочувствие. Ришелье боролся с коррупцией и фаворитизмом среди судейских, пытался стабилизировать финансовую систему и, несмотря на сан, не проявлял никаких признаков религиозного фанатизма, всегда оставаясь прагматиком и реалистом.

Справедливости ради отметим, что к своим маленьким слабостям Ришелье относился довольно снисходительно и, видимо, не слишком строго корил себя за отступления от собственных теорий. Он посвятил целый раздел «Политического завещания» пропаганде борьбы с «нетрудовыми доходами» чиновников, что не помешало ему за время пребывания на государственной службе стать обладателем одного из крупнейших состояний Франции. Впрочем, это только лишний раз доказывает, что Ришелье был настоящим политиком — ибо какой же политик серьезно относится к собственным словам?