Две Москвы, или Метафизика столицы

Эта книга — образчик редкого пока что жанра, который сам автор определяет как «метафизическое краеведение».

Для него важны не годы постройки конкретного здания, ордерный план, фамилия архитектора (хотя их он тоже знает назубок), а то, как в этом самом здании проявился дух места. И более того: как в этом проявился Божественный замысел. Именно так, с прописной буквы. Потому что, по Рахматуллину, древние города, подобные Москве, «устрояются» взаимонаправленными усилиями людскими и божескими. Поскольку «Бог не перестает адресоваться к человеку и тогда, когда перестает адресоваться к Богу человек». И в этом их отличие от городов, подобных Петербургу и Нью-Йорку, созданных не Промыслом, а человеческим умыслом и всецело ему подчиняющихся.

Все это кажется несколько абстрактным. Чтобы избежать этого ощущения, автор вводит понятие «местной фабулы». И приводит примеры ее реализации. Многим известно, что двор Салтычихи, замучившей до смерти (как раз в этом дворе) полторы сотни крепостных, находился в XVIII веке на месте нынешнегопавильона метро «Кузнецкий Мост». На этом же самом месте сто лет спустя поселился «святой доктор» Ф. П. Гааз — главный врач московских тюрем, четверть века шаг за шагом добивавшийся улучшения положения своих «подопечных» и истративший на это немалое состояние.

Для автора «Метафизики столицы» это не случайное совпадение: Гааз своими неустанными трудами «отбеливает» страшное место и тем самым отводит от Москвы неисчислимые беды. Причем преуспевающий немец-врач стал «святым доктором» только после того, как поселился на Кузнецком Мосту. На прямой вопрос, можно ли использовать эту книгу в качестве путеводителя, автор так же прямо отвечает: нет, нельзя. Сначала все-таки нужно проштудировать «нормальные» путеводители «от дома к дому» — и лишь после этого браться за метафизику.