Газета «Русский инвалидъ» за 18 июля…
О спектакле
Пьеса, воссоздающая давно ушедший быт с тяжелыми резными комодами и тайниками в буфете.
Уютная сцена Эфросовского зала театра Et cetera, переехавшего с Нового Арбата на Чистые Пруды, вытянута в ширину и почти пуста. Здесь только фикусы в кадках да дождь за окном искусственные, а все остальное — очень даже настоящее. Пышная юбка племянницы главного героя, из-под которой кокетливо показываются кружевные панталоны; узкие черные сапоги племянника, которые он мучительно стаскивает под недовольным дядиным взглядом; высокие напольные часы, тикающие в углу, — вот отдельные удачи художника Андрея Климова, с видимым удовольствием обживающего теплый мир нового спектакля Михаила Угарова.
Хозяин дома — литератор-любитель Иван Павлович, которого обаятельно и упоенно играет Владимир Скворцов, — пописывает статейки в тот самый «Инвалидъ» пьет чай, приготовленный старой нянькой (Татьяна Владимирова), и наблюдает в окно разные погодные явления. Автор как будто долго разгоняется и сочиняет длинные ремарки, воссоздающие давно ушедший быт с тяжелыми резными комодами и тайниками в буфете, а потом резко ставит точку. Собственно, вся десятистраничная пьеса — это диалог Ивана Павловича с племянником (Алексей Лонгин), в ходе которого выясняется, что старинная дядина зазноба, замужняя женщина, пишет Ивану Павловичу назойливые письма и предлагает вместе сбежать. Племянник, само собой, мечтает, чтобы дама, на которую дядя сильно потратился, исчезла из их жизни навсегда. Ну а в решающий момент ее динамит сам Иван Павлович — он остается сидеть в кресле вместо того, чтобы «взять лошадей» и явиться в назначенный час в назначенное место.
Этой пьесе — лет пятнадцать. Когда-то ее ставили в петербургском “Особняке» — правда, тот театр скромно обошелся небогатыми костюмчиками и неказистой декорацией. А новая постановка аккуратно, с почти антикварной бережностью воспроизводит реалии и стилистику текста. Да только самого воздуха и той странной, но интересной жизни, которой живут угаровские герои на бумаге, на сцене не хватает. И показывать средний палец уже привыкшей к подобным вещам публике можно сколько угодно.