Замок | Time Out

Замок

Замок

О мероприятии

Юрий Любимов постарался перевести абсурдистский роман Франца Кафки на язык, понятный каждому, кто хоть пару дней пожил в атмосфере настоящего «совка».

Отдав в своих спектаклях последних лет дань памяти обериутам и поэтам Серебряного века, Юрий Любимов взялся за постановку совсем других произведений, сочетая классику с абсурдом.

В прошлом сезоне мэтр параллельно начал репетиции «Горя от ума» Грибоедова и «Замка» Кафки, но премьеру «Замка», второй части своеобразной дилогии, по разным причинам пришлось отложить. Она состоялась только в апреле, в день рождения Театра на Таганке.

Окружающий нас мир изначально несправедлив и абсурден. Эту идею Франц Кафка развивает в романе «Замок», предельно усложняя жизнь его главного героя — молодого человека по имени господин К. Случайно оказавшись в деревне, расположенной рядом с таинственным замком, К. хочет в этот замок попасть, но все его попытки бесполезны. Чем больше он старается, тем хуже: служащие замка исчезают, взбесившаяся дорога выделывает какие-то немыслимые виражи, и чем быстрее К. идет к замку, тем дальше тот становится. На героя обрушивается множество невзгод: от него уходит любимая, он заболевает, замок становится его навязчивой идеей… И тут, на самом интересном месте, роман обрывается.

«А чего кроме абсурда ждать от хрупкого, истощенного туберкулезом эстета (так выглядел Кафка в последние годы жизни)?» — спрашивают литературоведы. Любимов уверен, что они ошибаются: Кафка умел получать удовольствие от жизни. Любил вкусно поесть и выпить, не раз влюблялся и был любим. Поэтому господин К. — фактически альтер эго писателя (Владимир Черняев). В спектакле Театра на Таганке — высокий, кряжистый и сильный человек. Авантюрист и странник в грубых ботинках и с рюкзаком за плечами. От одного его взгляда тают все женские сердца.

Это неудивительно: местным девушкам практически не в кого влюбляться. Все мужчины в деревне, в которую забрел господин К., одинаково одеваются и копируют жесты друг друга, стараясь ничем не выделяться из общей людской массы. Хочется назвать ее стадом — не зря на створках ворот, раскачивающихся на сцене, растянуты разноцветные бараньи шкуры. Любимов делает абсурдную историю Кафки простой и понятной. Это, если хотите, абсурд с человеческим лицом: в спектакле Таганки замковая деревня вовсе не мистический мир, а узнаваемая модель тоталитарного государства. Попав в него, человек, внутренне свободный, всегда будет казаться белой вороной и внушать страх. (Именно такой эффект и вызывает появление господина К.). В спектакле его пытаются приручить, запугать, наконец, подкупить — словом, сделают все, чтобы он подчинился власть имущим. Актерская команда блестяще разыгрывает текст Кафки, умудряясь всего несколькими штрихами создавать запоминающиеся образы. Одни фрагменты романа актеры читают хором, другие поют как зонги (музыку к «Замку» сочинил Владимир Мартынов). Хотя для ключевого зонга Юрий Петрович выбрал не текст Кафки, а стихотворение Иосифа Бродского — «Ах, свобода, ах, свобода./На тебя не наступает мода».

Но сколько бы не пытались сломить господина К., он не сдается. Ведь быть свободным для него такое же естественное состояние, как дышать. Поэтому в спектакле возникает еще одна тема: крестный путь, который ждет в тоталитарном мире любого свободного человека (и прежде всего художника). Одним из главных смысловых образов «Замка» стал перекресток — точнее крест, составленный из двух дорог, пересекающих сцену (Любимов сам придумал эту сценографию). Фразы Кафки чередуются с библейскими строками из Эклезиаста о времени разбрасывать камни и времени их собирать, времени обнимать и времени уклоняться от объятий, а зонги порой звучат как церковные песнопения.

Режиссер сходится с Кафкой только в одном: в его спектакле, как и в романе, замок — это некая фантастическая субстанция. Над сценой Таганки на недосягаемой высоте зависла подвижная, светящаяся инсталляция, придуманная художником Франциско Инфантой. Замок не стоит на месте: он то скатывается ближе к сцене, то снова взмывает вверх и сияет огнями как компьютерная игрушка, а может быть, как библейская звезда Полынь, символизирующая конец времен.

Билетов не найдено!

Закрыть