Борис Орлов «Воинство земное и воинство небесное»

Ретроспектива одного из самых значительных художников андерграунда — от ранних медитативных работ до новых проектов.

Бюсты с огромными орденскими планками, советские самолеты, несущие не бомбы, а ордена Российской империи, ковровые дорожки, указывающие путь к новым свершениям, и прочая бравурная красота — не хватает только военного оркестра. Лет двадцать назад это могло выглядеть издевательством. Ровно до той поры, когда стало понятно: Орлов просто загодя начал делать стране и эпохе эффектные надгробия.

Теперь уже ясно, что неофициальные художники спасли образ советской империи для искусства — когда одряхлевший официоз переключился на лирические пейзажи и большеглазые портреты. Скульптор Орлов взял на себя описание военной мощи в валюте, более всего ценившейся самой эпохой, — орденских значках, лентах, планочках. Перевод любимых застоем побрякушек в дерево (пусть не самый долговечный, но значительно более мощный, масштабный и эффектный материал) шел в настоящем подполье: ярко раскрашенные, богато награжденные, практически безголовые деревянные бюсты с медальками на выставках появляться не могли. Работал Орлов совершенно серьезно, соц-артовскую иронию, политические анекдоты и прочие шутки юмора оставляя коллегам. Эти качества позволили ему не уйти в пике, когда главная творческая тема рухнула на глазах, а продолжать исследовать обломки, продукты распада.

В отличие от большинства соратников Орлов надолго родину не покидал, потому мог держать руку на пульсе, улавливать тонкие вибрации времени. На его первой большой ретроспективе, устроенной галереей «XL», можно видеть все этапы распада СССР: вот мощная вертикаль уже покачнулась, вот вообще легла. И на смену советским мифам летят — буквально на деревянных самолетиках — подзабытые дореволюционные. На выставке покажут почти все, что сделал Орлов за почти пятьдесят лет работы. Собирали выставку по столичным музеям и частным коллекциям, заграницу привлекать не пришлось — предусмотрительный Орлов делал на родине варианты тех произведений, которые оставались на Западе.